У меня хандра.
Вечерами, когда солнце уже уходит за крыши многоэтажек и самым краем цепляет горизонт, будто спрашивая, имеет ли право двигаться дальше, на него неизменно смотрит Джим. Неотрывно, не мигая, он провожает светило взглядом, пока глаза не начинают слезиться — и лишь тогда медленно моргает. В зрачках отражается кровавый блеск заката; он разливается по телу дрянным вином, обжигая горло и пищевод, и ударяет в голову, затуманивая сознание. Джим сжимает горлышко бутылки сильнее, а затем отбрасывает её, пустую, в сторону. В квартире темно — он не потрудился включить ни свет, ни отопление. Холодный пол, поначалу действующий отрезвляюще, уже не обращает на себя внимание.
Скоро придёт Моран, отстранено думает Джим. Скоро придёт Моран — а вместе с ним громкость улицы, самого Морана, шорох пакетов из магазина, тихие шаги, запах дешевых сигарет, к которым он пристрастился ещё школьником. Скоро придёт Моран — а вместе с ним в замершую во времени квартирку на замызганной окраине Лондона, в трущобах, о которых писал ещё Диккенс, придёт жизнь.
Джим ничего не имеет против жизни вообще, но в данный момент ему хочется, чтобы она оставалась там, за порогом, как можно дольше. Чтобы не разгоняла темноту и не отвлекала от созерцания заката.
Не только солнца.
Мысли двигаются в голове неохотно, как волоком тянутые на очередной невольничий рынок изнеможенные рабы. Также спотыкаются из-за тяжёлых кандалов, чуть слышно позвякивают цепями. Не переговариваются, идут друг за другом — один за одним.
Джим чувствует себя почти трезвым, пока не пытается встать.
Попытка заканчивается неудачно: он не удерживает равновесия и заваливается на бок, ударяется локтем. Руку простреливает до плеча — надо же было так попасть! — и Мориарти со сдавленным ругательством садится опять. Свешивает руку с колена, поднимает глаза к окну, но солнце уже село окончательно, и небо стремительно темнело.
В замке визгливо поворачивается ключ, и спустя несколько секунд раздаются привычные шаги. Себастьян заходит в кухню с пакетами в руках и чудом не спотыкается о сидящего на полу шефа.
— Твою ж мать! — вместо приветствия выдаёт Моран, обрушивая покупки рядом с Джимом. Судя по необрежности обращения, в пакетах нет ничего хрупкого. — Ты какого хрена тут сидишь?!
— Не твоё дело, - заплетающимся языком огрызается Мориарти.
Свистяще выдохнув сквозь зубы, снайпер переступает через сидящего, открывает кран с водой, и как раз в момент, когда Джим поднимает голову, глядя на подчинённого снизу вверх, ему на лицо льётся ледяная, только что из-под крана, вода.
— Ты охренел, что ли?!! — возмущения Мориарти хватает, чтобы со всей дури заехать кулаком по колену стоящему рядом Морану. Удар приходится сбоку, так что последствия ограничатся синяком — а жаль. Джим бы совершенно не отказался выбить этому ублюдку колено.
— Да нет, — Моран делает вид, что шеф спьяну промахнулся, и это бесит Мориарти ещё больше. — Охренел из нас двоих ты, — ставит кружку на стол и рывком, подхватив за подмышки, ставит шефа на ноги.
— Не твоё дело, — снова повторяет Джим, болтаясь в чужих руках: ноги категорически отказываются поддерживать своего хозяина в вертикальном положении, дрожат, как двухметровое желе, ткнутое вилкой.
— Когда оно станет «моим» — будет поздно, — напоминает Моран, подпихивая под шефа табуретку.
— Иди к чёрту, — Джим опускается на сиденье, и ему в руки тут же всовывают стакан с непонятной чёрной хренью —- не то чай, не то кофе, а может, всё вместе, кто его знает — и пару таблеток.
— Я уже у него, — ухмыляется Моран. — Только какой-то это не чёрт, а так. Одно название. Ещё, может, кружечку?
Отеческая забота, в которой отчётливо проскальзывает издёвка, наводит на мысль, что кружечка имеется ввиду первая, с ледяной водой. Поэтому Мориарти невнятно отругивается, прихлебывая из стакана и запивая таблетки.
Чёрная хрень оказывается кофе, причем такой концентрации, что Джим буквально чувствует, как у него выскакивает сердце. Правда, почему-то через горло.
— Предвосхищая твой вопрос — нет, я не охренел, хотя ты всё равно не согласишься.
— Не соглашусь, — сдавленным голосом соглашается Мориарти, жалея, что в силу состояния не может заставить слишком «заботливого» полковника выпить эту дрянь лично. Джим, вообще-то, кофе терпеть не может, и Моран об этом прекрасно знает.
Тоже мне, лекарь.
— Я просто хотел напомнить, что у тебя рейс через несколько часов. А ты сидишь тут, хандришь по своему женившемуся доктору и даже не делаешь попыток что-то изменить, — вот что Моран, мать его за ногу, умеет, так это наступать на больную мозоль.
— Если ты ещё раз об этом напомнишь, то я прослежу, чтобы всё воспоминания о тебе были стёрты с лица земли, — предупреждает Джим, отставляя чашку. В голове действительно прояснилось, теперь суметь бы ещё подняться без посторонней помощи.
Моран наблюдает за шефом с толикой усмешки и сочувствия, которое Мориарти, как и кофе, ненавидит.
— Неубедительно. Ты не разбрасываешься планами на будущее, а меня не напугать пустыми угрозами.
Джим хочет было покачать головой, но вовремя понимает, что тогда рискует свалиться вновь, на радость этой сволочи в погонах. Так что он ограничивается не менее грозным взглядом, от которого Моран скрывается в глубине квартиры. Пока Джим делает несколько шагов в сторону ванной — всё-таки, здравое зерно в словах Себастьяна есть — последний возвращается, неся на вытянутых руках вешалку с костюмом. Самым, как мгновенно определяет Джим, дорогим. Моран аккуратно вешает ношу на обратную сторону двери в ванную, добавляет шефу ускоряющего пинка и закрывает дверь изнутри, отрезая путь к спасению.
Выводить шефа из запоя Себастьяну очень нравится. Когда ещё выдаётся возможность безнаказанно поиздеваться над тем, кто двадцать пять часов в сутки умудряется портить ему жизнь?
… Спустя пару часов, накидывая светло-серый пиджак на плечи и напоследок оглядывая себя в зеркале, Джим убеждается, что терапия Морана творит чудеса. А значит, придётся повременить с его увольнением и закапыванием где-нибудь в другой части света.
Себастьян сияет, как начищенный пятак, открывая уже твёрдо шагающему шефу дверь автомобиля. Джим медлит, касаясь кончиками пальцев холодного металла, пока Моран садится за руль.
— Ну что, в бой!
За хлопком двери — единственным нарушившим ночную тишину звуком — сразу же следуют и другие, но Джим этого уже не слышит.
Он опять смотрит, но на этот раз — в экран ноутбука, где с записи тайной камеры видео наблюдения ему что-то говорит солидный, в овальных очках, мужчина, с аккуратной бородкой и высоким лбом.
@темы:
слэш,
драбблы,
настроенческое,
тексты,
Sherlock BBC,
фанфики,
реал